Запоздавшая телеграмма

 

Отпускная пора забирает много времени у любимой блогосферы. Но, когда перчики и помидорчики аккуратно улеглись в свои персональные банки, яблоки радуют своим перевоплощением во вкуснючий сок, а на улице почти полночь, вот тогда можно выходить из такой увлекательной игры в Хозяйку Большого Дома и сотворить новый пост. Для приготовления понадобится следующее:

- Уставшее от бытовых дел тело
- Мозг, жаждущий чего-то для души
- Пристроенный сын и муж у своих персональных компов, дабы не отвлекали от темы насущной
- Желание поделиться с миром блогосферы фактом, который в данный момент вас удивил (растрогал, заставил на ночь глядя перечитывать незнакомую вещь).
Все ингредиенты у Спокусницы присутствуют в этот вечер... приступим...

  Вы не поверите, ибо я сама была в шоке от открытия для себя  нового-старого имени - Константин Паустовский.  Мои начальные классы давно канули в лету, а от изучения творчества этого писателя в этот период  остались только душевные воспоминания о "Теплом хлебе", "Стальном колечке", "Коте-ворюге" и цикле о лесных тайнах зверят. Хотя уже  в ту пору прочно легло в голову ребенка, что язык Паустовского - некий эталон, что сам писатель - мастер слова, который изящно, красиво и легко  передает свои чувства.  Почему в бывшем Союзе так мало уделяли внимания этому  писателю? Почему дети в старших классах не знакомились с другими произведениями автора (или все-таки это было характерно для украинских школ)? Почему мои познания остановились на начальной базе?  Представляю кучу  молчаливых откликов на мои вопросы, где будет и недоумение,  и непонимание - как библиотекарь не знаком  с творчеством  такого великого мастера.  Поэтому сразу каюсь и отвечаю -  да, так сложилось, но тем интереснее мне будет сейчас открывать это новое-старое имя. Носиться с книгами, восторгаться произведениями и спешить поделиться прочитанным. А все благодаря вот этой статье.

Очень интересная реальная история о Марлен Дитрих и советском писателе Константине Паустовском. Вот что рассказывал Олег Осетинский:
"... И вдруг я увидел на стене странную фотографию:
Константин Паустовский, а перед ним на коленях стоит какая-то странная женщина.
Я наклонился, щурясь... и, не веря своим глазам, обернулся к девушке-заведующей. И она кивнула мне - с улыбкой понимания: "Да, это Марлен Дитрих!"
Признаюсь, я испытал легкий шок. А когда девушка рассказала мне историю этой фотографии, пришел в шок настоящий.

 

Потому что оказалось, что 35 лет назад, на том самом втором вечере Дитрих в ЦДЛ, куда мы с Андроном не дошли, случилось нечто фантастическое.
То есть в конце концерта на сцену ЦДЛ вышел с поздравлениями и комплиментами большой начальник из кагэбэшников и любезно спросил Дитрих: "Что бы вы хотели еще увидеть в Москве? Кремль, Большой театр, мавзолей?"
И эта как бы недоступная богиня в миллионном колье вдруг тихо так ему сказала: "Я бы хотела увидеть советского писателя Константина Паустовского. Это моя мечта много лет!"
Сказать, что присутствующие были ошарашены, - значит не сказать ничего. Мировая звезда - и какой-то Паустовский?! Что за бред?! Все зашептались - что-то тут не то! Начальник, тоже обалдевший поначалу, опомнился первым, дошло: с жиру звезда бесится. Ничего, и не такие причуды полоумных звезд пережили!
И всех мигом - на ноги! И к вечеру этого самого Паустовского, уже полуживого, умирающего в дешевой больнице, разыскали. Объяснили суть нужной встречи. Но врачи запретили. Тогда компетентный товарищ попросил самого писателя. Но и он отказался. Потребовали! Не вышло. И вот пришлось - с непривычки неумело - умолять. Умолили...
И вот при громадном скоплении народу вечером на сцену ЦДЛ вышел, чуть пошатываясь, худой старик.
А через секунду на сцену вышла легендарная звезда, гордая валькирия, подруга Ремарка и Хемингуэя, - и вдруг, не сказав ни единого слова, молча грохнулась перед ним на колени. А потом, схватив его руку, начала ее целовать и долго потом прижимала эту руку к своему лицу, залитому абсолютно не киношными слезами.
И весь большой зал беззвучно застонал и замер, как в параличе. И только потом вдруг - медленно, неуверенно, оглядываясь, как бы стыдясь чего-то! - начал вставать. И встали все. И чей-то женский голос вдруг негромко выкрикнул что-то потрясенно-невнятное, и зал сразу прорвало просто бешеным водопадом рукоплесканий!
А потом, когда замершего от страха Паустовского усадили в старое кресло и блестящий от слез зал, отбив ладони, затих, Марлен Дитрих тихо объяснила, что прочла она книг как бы немало, но самым большим литературным событием в своей жизни считает рассказ советского писателя Константина Паустовского "Телеграмма", который она случайно прочитала в переводе на немецкий в каком-то сборнике, рекомендованном немецкому юношеству.
И, быстро утерев последнюю, совсем уж бриллиантовую слезу, Марлен сказала - очень просто: "С тех пор я чувствовала как бы некий долг - поцеловать руку писателя, который это написал. И вот - сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать. Спасибо вам всем - и спасибо России!

Рассказ К. Паустовского "Телеграмма"

История взята отсюда История одной фотографии

Меня удивила сама необычная история. Заинтересовала.  Рассказ "Телеграмма"?  Для вас, мои дорогие читатели, элементарно? А вот я, как ни странно,  не читала.

... Возможно, в зрелом возрасте этот рассказ - самое то, чтобы посмотреть на наших стариков другими глазами.  Чтобы  ощутить, как их надо беречь, холить и лелеять.  В этот вечер  телеграмма была доставлена по адресу. Всему свое время...